НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ I
Вестник СПбГУ. Сер. 6, 1994, вып. 3 (№ 20)
А. Г. Никулин
ПЛОТИН И УЧЕНИЕ О СУБСТАНЦИОНАЛЬНЫХ ДЕЯТЕЛЯХ В ИНТУИТИВИЗМЕ Н.О.ЛОССКОГО
В своем учении о субстанции Н. О. Лосский опирается на известное высказывание Плотина о том, что все причастно созерцанию. "Плотин утверждает, - пишет Н. О. Лосский, - что всякое растение, животное, земля и т. п. причастны созерцанию, что каждое из этих существ есть созерцание, все они суть "мысли", "понятия"".1 Лосский справедливо замечает, что речь здесь идет, конечно, не о созерцании как психической деятельности субъекта, а о том, что такой "созерцающий" субъект имеет некий онтологический статус. В плотиновском "созерцании" Лосского привлекает прежде всего следующее: элементы мира и их связи здесь обретают такое единство, в котором преодолеваются все пространственно-временные рамки. Для этого сверхвременного и сверхпространственного созерцания понятия "ближе - дальше", "раньше- позже" и прочие не являются существенными; оно обеспечивает субъекту возможность в едином познавательном акте объять любые комплексы элементов мира, независимо от их свойств. В этом смысле "созерцание" является единством мира элементов и их отношений.2
Учение о субстанции Лосский начинает рассуждением о природе и свойствах связей между элементами. Скажем, отношения времени охватывают сразу некоторый период деятельности элементов. Поэтому мы можем говорить о падении камня, как о целом, хотя этот процесс в то же время может быть нами разложен на последовательные моменты. Но если говорить о времени как отношении, мы можем прийти к выводу о существовании одновременной последовательности, что есть полнейшая бессмыслица. Поэтому Лосский формулирует следующее положение: отношения времени суть вневременные условия временного процесса. То же самое можно показать и для любого другого вида отношений.
Таким образом, отношения между элементами уходят своей природой в какую-то иную, высшую сферу бытия. Используя терминологию Платона, Лосский называет ее идеальной, а сами отношения определяет соответственно как идеальное бытие, конечно, отвлеченно-идеальное, ибо нельзя помыслить отношение вне элементов. Поскольку же "отношения" еще не означают условий и возможности существования мира, Лосский ищет и третье начало, определяющее собой условия существования мира и отношений, стоящее и выше реального, и выше отвлеченно-идеального бытия, Он считает, что свойствами этого начала можно сразу назвать сверхвременность и сверхпространственность. Однако само это начало ни в коем случае не может быть отношением, ибо, во-первых, оно должно служить основанием для последних, а во-вторых, оно способно совершать такие познавательные акты во времени и пространстве, которые суть не что иное, как проявления субъекта. Конечно, отношения тоже проявляются во времени, но характер их проявлений - пассивный. Проявления субъекта имеют активный характер. В этом смысле целое субъекта и его проявлений коренным образом отличается от целого "отношения" и объединяемых им элементов. Отсюда Лосский определяет субъект "созерцания" как конкретно-идеальное бытие, которое "может быть названо также старым философским термином "субстанция" или, для большей ясности, словом "субстанциональный деятель"".3
Действительно, "субстанция" Лосского есть условие существования элементов мира и отношений между ними, притом таким образом, что и те и другие являются проявлениями этой субстанции. Отсюда мир в целом есть система, наличным содержанием которой служат проявления "субстанциональных деятелей", т. е., согласно терминологии Лосского, мир есть "органическое целое".
Такое определение мировой организации накладывает свой отпечаток и на понимание характера знания. Теперь оно может смело основываться на интуиции, и при этом быть обоснованным. И здесь опять следует обратиться к Плотину в изложении Пьера Адо: ". . .платоновская теория идей (в нашем случае ее место занимает теория субстанциональных деятелей.-А. Н.) трансформируется в интуитивное понимание тайны Жизни. Можно возразить, что мир плотиновских форм - не более чем "внутренность" видимого мира и что он не объясняет конкретную или материальную жизнь. Плотин действительно предлагает нам лишь теорию духовного морфогенеза, но, может быть, верно то, что всякая жизнь есть Дух".4 Конечно, скажем мы, по крайней мере это вполне объясняется теорией Лосского.
Таковой нам представляется связь философских учений русского интуитивиста XX в. Н. О. Лосского и неоплатоника III в. Плотина. Впрочем, мы рассмотрели лишь небольшой эпизод. В действительности, аналогии здесь шире и глубже. Это касается прежде всего понимания характера знания, его методов, конечных целей и значения.
©СМУ, 1993 г.
НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
