Платоновское философское общество
Plato
О нас
Академии
Конференции
Летние школы
Научные проекты
Диссертации
Тексты платоников
Исследования по платонизму
Справочные издания
Партнеры

МОО «Платоновское философское общество»

НАЗАД К СПИСКУ КОНФЕРЕНЦИЙ

УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ

УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ XXI.

Корпус текстов Платона в истории его интерпретаций


Оглавление

Платон в творчестве Г. Бенна

Ковалев Н. И., магистр филологии, Южный Федеральный Университет

На протяжении всего творчества немецкий поэт-экспрессионист Готфрид Бенн (1886-1956) обращался к различным античным темам и мотивам. Вероятно, из всех античных авторов наиболее часты в его текстах отсылки к Платону. При этом на протяжении жизни представление Бенна о Платоне претерпело значительную метаморфозу. По словам В. Водтке, исследователя вопроса «Готфрид Бенн и античность», «бенновское понимание Платона, бывшее в его раннем творчестве, под влиянием обучения в Марбурге у Когена и Наторпа, негативно-полемическим, решительно преобразилось благодаря <…> отказу от неокантианской трактовки Платона Паулем Наторпом» [2, 209].

Наторп, автор вышедшей в 1903 г. книги «Учение об идеях Платона», был известен своей трансцендентальной трактовкой Платона, однако при своем анализе философа он, по мнению исследователей, «игнорировал <…> опытно-интуитивные стороны в Платоне» [3, 295]. Отголоски влияния Наторпа, сближавшего Платона с Кантом и современной ему идеалистической философией, слышны у Бенна, например, в эссе «Дорический мир» (1934), где Бенн утверждает, что современные идеалистические системы отстоят от Платона не дальше, чем от данных современных эмпирических наук. Для Бенна это, однако, ни в коей мере не уничижительная характеристика, напротив, это доказательство тесной связи современности с античностью и платоновским учением, в частности.

Наиболее часто платоновские мотивы и образы появляются в эссеистике Бенна. Так, в том же «Дорическом мире» Бенн аттестует Платона как «последнего дорийца по духу», противопоставившего своей эпохе распущенности спартанскую дисциплину духа. В этом эссе Бенн цитирует диалоги «Феаг» и «Государство».

Однако наиболее значимыми для Бенна были другие диалоги, в которых разрабатываются интересовавшие его на протяжении всего творчества идеи: платоновский анамнезис («Федр») и платоновская концепция любви («Пир»).

Герои этих двух диалогов фигурируют в эссе «Паллада» (1943). «Пир» является важнейшим интертекстом для эссе, а главным образом, перекочевавшим в эссе из диалога, становится образ Диотимы, излагающей Сократу учение об Эросе. Бенн несколько карикатуризирует эту знаменитую сцену, у него Диотима причесывается, используя лысину Сократа в качестве зеркала. Это можно рассматривать как метафорическое изображение нарративной стратегии Сократа, в своей речи об Эросе пересказавшего речь мантинеянки, послужив таким образом своеобразным зеркалом, ретранслятором ее мыслей.

Другое же упоминание Диотимы, напротив, лишено всякого иронического контекста и преисполнено экспрессионистской патетики: Бенн внезапно восхищается красотой волос и губ Диотимы, отраженных в уже знакомом нам зеркале. Это эссе написано Бенном в полемике с Эрнстом Бергманном, автором книги «Дух познания и материнский дух» (1932), чье видение античности как победы понимаемого сугубо в негативном смысле патриархата высмеивается Бенном, так что вполне возможно, что здесь Бенн подражает стилю Бергманна, завершающему одну из глав своей работы такими словами: «Когда уже царила Афина, среди эллинов еще был жив дух великих женщин доантичной поры, он жил и в Феано Пифагора, в Диотиме Сократа и Платона, в Медее, Ифигении и Электре, в божественной Сапфо» [1, 248]. Характерно, что образ Диотимы у Бенна более не появляется, быть может, ассоциативно накрепко связавшись у него с этим выступлением сторонника матриархата.

Бергманн сводит Платона к бытовым подробностям, его больше беспокоит, чем занимался Сократ со своими учениками, чем то, о чем они говорили. В частности, он позволяет себе домыслить диалог «Федр» следующим образом: «Вот Сократ с Федром гуляют у Иллиса. Уже виден прорыв божественного Эроса из мира идей. Двое мужчин ложатся в траву, говорят о влечении к «сверхчувственному» и к миру чистых форм, нежно целуются и приносят жертвы богу у струящегося серебром ручья, под шелест платана» [1, 284]. Бенн ограничивается в «Палладе» иронической перефразировкой этого пассажа, спрашивая, подражая негодующей интонации Бергманна, что они там делали под платаном, и отвечая лишь, что это не понравилось бы «матери всего» (намек на Великую Мать, один из главных образов текста Бергманна).

В повести «Птолемеец» рассказчик вновь обращается к теории припоминания Платона, после краткого экскурса в историю понятия он говорит, что и сам часто испытывал подобные состояния.

Количество отсылок к Платону увеличивается в творчестве Бенна 30-50-х гг., до этого у поэта встречаются лишь спорадические упоминания о философе.

Предметом пристальнейшего интереса Бенна служил также диалог «Государство». Разумеется, он интересовал поэта прежде всего описанием судьбы своих коллег по ремеслу в идеальном обществе. В этом контексте Бенн размышляет в автобиографическом эссе «Жизненный путь интеллектуалиста» (1934) о различии культуртрегера и «кунсттрегера» (носителя искусства) и о судьбе последнего в утопии Платона. Однако Бенн возлагает-таки на государство по-платоновски большие ожидания. «Дорический мир» представляет собой видение воинственного государства, покровительствующего искусству, а в эссе «Системы отчета» он говорит о «трепете идеала, который со времен Платона окружил государство». Однако этот трепет, по Бенну, в новейшее время исчез, и, анализируя современные взаимоотношения искусства и власти, Бенн с горечью констатирует в эссе «Искусство и государство», что ни одно государство не сделало для поддержки искусства ничего хорошего.

Тенденция на сближение платоновского учения с современностью проявляется у Бенна и в «Речи к 60-летию Генриха Манна» (1931), где великий философ неожиданно назван «вторым немцем» после Гераклита. По мнению Бенна, платонизм – это то же «гегельянство, даже если тогда и не было никакого Гегеля». В научной картине мира, равно характерной, по Бенну, и для эллинов и для немцов, действует гераклитовский закон panta rei, все находится в постоянном течении и изменении, отсюда этот «далеко идущий параллелизм между греческим и немецким духом».

Таким образом, уже из беглого обзора наследия Бенна видно, как важны были для него платоновские идеи: прежде всего идея анамнезиса из «Федра», а также концепция любви из «Пира» и утопия из диалога «Государства». На протяжении всего своего творчества Бенн возвращался к этим темам, порой меняя свое к ним отношение, но неизменно признавая их важность и подчеркивая их современность.

Литература

1. Bergmann E. Erkenntnisgeist und Muttergeist. Breslau, 1933

2. Wodtke W. Die Antike im Werk Gottfried Benns // Orbis Litterarum. 1961. Vol. 16. Issue 3-4. P. 129-238

3. Лосев А. Очерки античного символизма и мифологии. М., Мысль, 1993


 



© Платоновское общество, 2013 г.

НАЗАД К СПИСКУ КОНФЕРЕНЦИЙ