Платоновское философское общество
Plato
О нас
Академии
Конференции
Летние школы
Научные проекты
Диссертации
Тексты платоников
Исследования по платонизму
Справочные издания
Партнеры

МОО «Платоновское философское общество»

НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ

УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ IX

Ю.Ю. ПЕЧУРЧИК

Европейская философия и неоплатонизм

Е. Трубецкой немного преувеличил, назвав Плотина христианином. Он, по его мнению, предвосхитил некоторым образом учение о Троице. Вл. Лосский полагает, что Отцы Церкви усовершенствовали философию Плотина, "придав ей истинную завершенность". Из апофатики Плотина христианские богословы сделали важный вывод, что Бог не определим потому, что он Личность, а следовательно, может быть познаваем только в личном мистическом опыте, лицом к лицу: "Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине" (Иоан. 4,24). Предчувствуя природу Абсолюта, античная мысль не смогла познать Его как Личность и Дух, она не смогла постичь реальность Воплощения, считая Бога трансцендентным. В христианстве же Бог одновременно трансцендентный и имманентный. Христиане обращаются к Нему как Отцу, носят Его образ в себе: "Царство Божие внутри вас". Сын единосущен Отцу и Духу. Каждая ипостась есть Личность. Верующие соединяются с Ними не только разумом, но "всей крепостью своею".

Мы находим у Плотина очень близкое к христианскому понимание любви, посредством которой человек может соединиться с Богом: "Верховное начало, к которому стремится душа, не имеет никакой формы, никакого вида, и несмотря на это, скорее даже именно поэтому оно - самое вожделенное для нее, внушающее ей такую любовь, которой нет меры. Любовь эта безгранична, предмет ее бесконечен, потому что превосходит всякую красоту и есть как бы над красотой красота, не будучи какой-либо определенной формой красоты" (VI,7,32). Земная любовь составляет лишь некоторое её подобие, по аналогии с которой мы можем судить об абсолютной любви Бога. Плотин полагает, что существует более высокий, чем аналогия, путь восприятия божественной любви. Это путь экстаза, когда душа "отрешившись от тела посредством философии...остается в сверхчувственном мире, если только удастся ей сосредоточить внутри себя светящийся в ней свет" (VI,4,16). Такое отрешение означает не только очищение сознания, но и отрешение от мирских страстей, "устремляясь к благу, очиститься от всякого зла". Посредством такого метода достигается даже познание Бога: "надо созерцать единое только умственными очами" (VI,9,3). Гносеология платонизма особенно заметна у Гегеля. Х. Хофмайстер отмечает, что Гегель попытался понять человеческое мышление как божественное, что очень удачна попытка Гегеля указать высказывание себя Богом в речениях о Боге путем анамнезиса. Согласно А. И. Ильину, Гегель первый положил сущность реальности в сверхчувственном понятии, в смысле, возрождая этим традицию Платона и Аристотеля.

У Плотина христианская философия заимствовала и понятие самосознания. Человеческий "дух, или ум" есть образ божественного ума. Подобно божественному уму и человеческий "дух, или ум может творить свой образ, хотя человек и возникает не в качестве того, чем он действительно является" (V,8,7). Человек от рождения имеет лишь возможность стать тем, кем он должен быть по замыслу Творца. Чтобы превратить возможность в действительность, ему нужно проявить свою свободную волю. Бытие Сына-ума действительно изначально, потому "что природа его такая, а не иная", что в нем "все готово сразу". Поэтому Его рождение "есть вместе и начало, и конец или осуществленная цель" (V,8,7). Человеческий ум есть всего лишь потенциальный, тогда как Божественный - "сразу актуальный и вечный", мысля "мыслимое, делает его сущим". "Поэтому вполне справедливо изречение (Парменида) "мыслить и быть одно и то же", то есть мышление, знание сверхчувственных вещей тождественно с их бытием. Это правда, и только поэтому каждый из нас сознает свое "Я" существующим и имеет представления и воспоминания о сверхчувственном" (V,9,5). Природа мышления в том и состоит, что оно знает само себя, "ибо в нем мыслимый предмет (eidos) и мысль о нем (idea) - одно и то же" (V,9,8). Плотин здесь предвосхищает cogito ergo sum Августина и Декарта. То, что Плотин является "учителем" Августина - это признается даже христианскими апологетами. Ф. Коплстон относит его к "античным неоплатоникам". Другое дело Аквинат. Э. Жильсон резко противопоставляет его Августину и упрекает последнего за то, что он приписывает Платону знание положения "Я есмь сущий". Он интерпретирует гносеологию Фомы как чистый эмпиризм, отрицает наличие в ней хоть каких-либо элементов мистики и интуитивизма. А. Ф. Лосев приводит авторитетные источники, в которых доказывается наличие ареопагитских черт в философии Ф. Аквинского. Неоплатонический характер томизма следует, по А. Ф. Лосеву, из сопоставления учения о бытии у Фомы и у неоплатоников. Он считает огромнейшим и печальнейшим предрассудком противопоставление Аристотеля Платону (из чего следует оппозиция Фомы и Августина). Античный неоплатонизм, - по его мнению, - и был не чем иным, как органическим объединением Платона и Аристотеля. Аквинат не додумал до конца свою гносеологию, что привело, в конце концов, его последователей к материализму (Гоббс). Он отрицает априорные формы разума, полагая, что человек абстрагирует "формы" из вещей. Вещи имеют форму потому, что в Божественном уме была форма, по подобию которой сотворен мир. По этой логике и человеческий разум должен их иметь a priori. Отрицая онтологический аргумент, Фома, по сути, отрицает, что разум человека сотворен Богом. Если всякое познание, согласно Фоме, возникает благодаря уподоблению познающего познанному, то из этого следует, что разум должен изначально обладать формами вещей. Иначе уподобление субъекта объекту невозможно. У Фомы получается весьма причудливая гносеология. Божественные идеи находятся в уме не как априорные формы, а как Божественный свет (см. Плотин (VI,4,16). Истинное, считает Фома, в своем исходном смысле находится в интеллекте. Последнюю чувственное восприятие не познает никоим образом. Следуя Плотину, Августин выводит наличие априорных форм в разуме ("семена"), предвосхищая своим пониманием истины онтологический аргумент. Фома использует текст Аристотеля о tabula rasa, чтобы ограничить разум в пользу веры .

Неосхоласт Ж. Маритен сближает Фому с Августином, благодаря чему ему удается придать томизму современный вид. Ведь неоплатонизм составляет основу всякой метафизики. Х.Ортега-и-Гассет называет Августина единственным, кто говорил об истинном мире в современной немецкой традиции. Неоплатонизм, через Декарта, питает весь западный рационализм вплоть до Гегеля, который включает его в свою Логику. Много заимствований можно обнаружить в "Учении о бытии" из "Первооснов теологии" Прокла. Неоплатонические черты можно выявить и у таких мыслителей как Гуссерль и Хайдеггер ("жизнь-к-смерти"). Гуссерль архэ назвал эйдетической интуицией, которую И.А.Ильин сравнил с "ясновидением" или мистической интуицией.


©СМУ, 2001 г.

НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ